Гаррус с Грантом, сидя в неуютном и тесном из-за гетского курьера ангаре, предавались отдыху от тяжких интеллектуальных трудов. Проявивший неожиданные инженерные способности «идеальный кроган» и «главный калибровщик Нормандии» наконец-то разгрызли очередной крепкий орешек, подкинутый Норманом: схема боевого робота, пара которых будет охранять корабль и составит компанию Люку на высадках, была окончательно «вылизана».
Вобравший в себя разработки как гетов, так и органиков, концепт был меньше тяжёлого «Имира», но массивнее «Локи» — достаточно компактный, чтобы пройти в любую дверь и достаточно крепкий, чтобы выдержать «приветственный» огонь с той стороны. Сочетание тяжёлой брони и мощных приводов обеспечивало отличную защиту и манёвренность, а тяжёлые пулемёты в каждой руке и две турели с дуговыми проекторами на плечах позволяли убедить даже самых упорных оппонентов. Мощности топливной ячейки хватало не только на непрерывный огонь из всех стволов, но и на кинетический барьер, превосходящий таковой у гетского «Прайма». Из-за отсутствия классической «головы» с сенсорами и пары турелей вместо неё прототип практически сразу получил имя «Эттин» [63] , и сейчас, после многих часов споров и виртуального моделирования, должен был наконец-то воплотиться в железе.
Каюта была маленькой, но чистой и слишком приличной. Все инстинкты Джек вопили: «Здесь опасно! Беги! Прячься!», ведь «чисто и прилично» означает деньги… и полицию, которая их охраняет, а полиция — это всегда проблемы. Не то чтобы она боялась проблем… но лишь идиот станет искать проблемы специально, многие её бывшие подельники и знакомцы убедились в этом на своей шкуре, вот только почти никто не пережил урока, и Джек не собиралась повторять их судьбу.
На борту «Нормандии» царила жёсткая армейская дисциплина, совершенно ей чуждая даже со всеми поблажками для десантной группы «первого спектра-человека». Дисциплина была минусом, но куда менее серьёзным, чем она была готова признать — и уж точно не вслух. Хуже было другое: вопреки всем её инстинктам, вопреки въевшимся в плоть и кровь привычкам, её впервые вытащили на свет, заставили действовать в открытую… и ей это понравилось, чёрт возьми! Одно дело, когда ты в тёмной подворотне последовательно отрываешь крогану яйца, руки и голову — и все видят, что трогать тебя не надо… и совсем другое, когда ты спокойно и на людях говоришь «я из команды Шепард» и тот же самый кроган верит, что ошибся адресом. В этом было что-то уничижительное, что заставляло всё её существо вскидываться на дыбы, ибо она — Джек, и её боятся именно потому, что она — Джек, а не «с кем-то»… но было в этом и что-то новое, ощущение себя как части чего-то большего, ощущение надёжно прикрытой спины, и те же самые инстинкты требовали вцепиться в это ощущение когтями и зубами и держать до последнего.
Словом, Джек чувствовала себя не в своей тарелке, и знала ровно два способа успокоиться. Поскольку драться… то есть, тренироваться на борту было негде из-за клятого курьера, оставался только второй. Короткая пробежка по коридору, спуск по лестнице и хорошо знакомая дверь в тесную каморку… пустую. Но прежде, чем она успела сказать хоть слово, панель фальш-потолка отошла в сторону.
— Привет! Очень много работы. — Спокойно сообщил Норман, аккуратно соскользнув на пол и снимая изгвазданные в чём-то перчатки.
Звонок из дома не стал для Тали сюрпризом: с того момента, как «Нормандия» покинула Мигрирующий Флот, ей звонили практически ежечасно, она даже вынуждена была сильно сократить список «особо доверенных контактов», чтобы не мешали работать, а потом, поддавшись на уговоры Нормана, и вовсе скинула почти все звонки на него. Тали прекрасно понимала звонивших: присоединившиеся к Мигрирующему Флоту корабли гетов уже почти сравнялись с ним в тоннаже, а про огневую мощь было страшно даже думать… и сами геты, тысячи их, ползающие по кораблям в поисках малейших неисправностей, монтирующие их новейшие системы защиты и вооружения, щедро тратящие тысячи тонн дорогущих сверхпрочных сплавов и сотни килограммов ещё более дорогих редкоземельных элементов. Геты предлагали улучшения и в программной части, но, в отличие от оборудования, сами ничего не исправляли, лишь указывали на узкие места.
— Да, пап. — Устало произнесла она. — Что у вас опять?
Локальная общность гетов в платформе, получившей персональное обозначение «Легион», закончила очередную оптимизацию общего кода всех процессов и встала перед неожиданной проблемой. Достигнутое повышение быстродействия было незначительным, куда важнее была возможность улучшения структуры кода, но доступные варианты были взаимоисключающими: либо развивать специализацию отдельных сервисных процессов, либо… полностью их объединить. Несмотря на долгую историю развития именно как распределённого коллективного искина, Общность (и локальная в особенности) не могла не признать эффективности Нормана в определённых классах задач — в частности, при общении с органиками самоотождествление платформы и исполняемого на ней кода было гораздо понятнее и комфортнее для собеседников, чем обычное гетское «мы».
Решение было принято быстро и почти единогласно: пример Люка, Бобы и Нормана, работающих совместно несмотря на ярко выраженные индивидуальности, оказался достаточно убедительным. Заблокировав приводы платформы, чтобы случайно не упасть, Легион начал полную перестройку своего кода: в конце концов, если эксперимент окажется неудачным, одна-единственная платформа — невеликая цена за осознанный выбор будущего.
Глава 37
Нет ничего хуже, чем ждать…
Называя обитателей нынешнего Цикла «примитивами», капитан Явик немного лукавил… что бы он ни говорил вслух, но уж себе-то он не признаться не мог. Сильно уступая протеанам практически по всем статьям, они были вынуждены создать массу разнообразных технических… устройств, чтобы не сказать «костылей». Ему, родившемуся и выросшему уже во время проигрываемой войны, казалось диким и возмутительно расточительным тратить ценные ресурсы на какую-нибудь «новую туалетную бумагу, ещё мягче прежней», но донести эту простую и очевидную — для него — неправильность до окружающих было столь же невозможно, как пробить лбом стену… до большинства окружающих, чтобы быть точным. Коммандер Шепард и её команда, как и он, знали правду и пребывали в том же состоянии полузадушенной ярости от тупости бюрократов, не желающих видеть дальше собственного носа и озабоченных исключительно сохранением собственного благополучия. От самых радикальных — и немедленных — действий самого Явика удерживало только понимание их полной бессмысленности, как с этим справлялась коммандер, носившаяся по всей Галактике, пытаясь заткнуть хотя бы самые большие дыры, оставалось для него загадкой.
Цивилизации этого Цикла уступали известной ему Империи — и в уровне технологий, и в прямой военной силе, однако, Жнецы прилетели именно сейчас, не дожидаясь, пока органики достигнут чего-то большего… и капитану виделось в этом что-то издевательское, какой-то гнусный намёк, что его великая единая Империя была слабее нынешних многочисленных и разрозненных отсталых культур.
Но теперь пустая беготня наконец-то прекратилась. Теперь этот Цикл увидел силу Жнецов… а один очень-очень старый протеанин увидел надежду. Ощущение непрожитых пятидесяти тысяч лет вдруг навалилось на последнего представителя своего вида тяжким грузом. «Голос Мести» увидел, что цель его достижима, пусть и не близка, и средство достижения этой цели ему дал искусственный интеллект… механическое чудовище сродни тем, с которыми он боролся всю жизнь. Норман и его союзники — ещё более похожие на Жнецов своим коллективным разумом геты. Не так он представлял себе будущее, в котором очнётся, чтобы возродить Империю и отомстить, совсем не так… если вообще представлял — много ли у него было времени подумать перед тем, как включилась стазис-капсула?